- У нас открытое собрание. Можно любому присутствовать, - вовремя вмешалась Ленка и, не дожидаясь продолжения перебранки, провозгласила, - Слово по первому вопросу предоставляется Абрамовой Наталье.

Девчонка Натаха еще ничего из себя не представляла, то есть не имела положенных для данного возраста грудей. А еще была нудной зубрилкой. Ее слушать было тоскливо и зёвно. С учетом недосыпа, я так сладко выворачивал свою челюсть, что заразил этим весь класс. Получалось вроде волны на стадионах. Только нужно было не вставать, или руками взмахивать, а дружно зевать. А когда она закончила ныть, то все в классе с завидным энтузиазмом приняли единогласно проект постановления в защиту мира в Индокитае. Ну да, американские империалисты прям таки до обморока напугаются нашим постановлением и моментально прекратят бесчинствовать. Довеском к этому решению последовало предложение сдать по три копейки в фонд мира. Взамен выдавалась марка. Ее можно было наклеивать на парту, на стены, на лоб соседу, вообще куда неуемная фантазия подскажет. Могли бы просто попросить, я бы в два раза больше заплатил и марок не взял. Только пусть мне объяснят технологию борьбы за мир. В чем это выражается? Да, ладно! Мне не жалко трех копеек. Пусть на эти средства борются в свое удовольствие те, кому все равно делать нечего.

Рубль на монеты никто не хотел менять. Даже к литре подкатился с этим предложением. Она даже дернулась испуганно, словно я ей перепихон предложил. В общем, Вовка снова за меня заплатил. От всех этих мыслей и проблем слегка взгрустнулось и навеялось хулиганистой песенкой моего веселого детства «Проснулся я в овраге…»:

Вроде бы только для вовкиных ушей было продекламировано. Кто знал, что у литры такие локаторы мощные. Ей бы на подводной лодке плавать, мины обнаруживать. С другой стороны если посмотреть, лодка с ее наличием просто не всплывет, или только кверху пузом.

Опять начался скандал. Самое смешное, что никто не понимал из-за чего. Если бы кто еще мог понять, что за слова выбрасываются из жерла ее орущей глотки. Так и подмывало попросить председателя вывести дебоширку из класса. Наругавшись всласть, она быстро успокоилась.

По второму вопросу Ленкой был зачитан список тех, кого по возрасту можно было принимать в комсомол. Получилось восемь девочек и всего три пацана. Девчонок в нашем классе на самом деле было заметно больше, почти две трети. Меня, кстати, в этом списке не было, несмотря на то, что чикин день рождения состоялся еще в прошлом году в октябре. Вдруг вылезла литра и предложила придержать трех школяров:

- Они учатся неважно. Пусть подтянут успеваемость, тогда и поговорим.

Я в отличие от некоторых деликатно так поднял руку и дождался разрешения выступить. Высказался в том ключе, что нельзя смешивать общественную деятельность и учебу. К тому же учеба во многом зависит от качества работы учителей.

Опять заклокотал грязевой вулкан из непонятных ругательств на мою голову. Когда он исчерпался, собрание проголосовало предварительно в пользу всех одиннадцати кандидатов. Им было предложено подготовить что-то типа автобиографии с описанием своих заслуг и грехов. А уже после, по итогам обсуждения, проголосовать за каждую кандидатуру окончательно. Договорились провести для этого специальное собрание через неделю.

По третьему вопросу наши две гордые, но, к сожалению, пока еще тощие фигуры были выставлены на всеобщее обозрение перед классом и подверглись осуждению тремя одноклассниками: двумя девчонками и пацаном Ситкарёвым Сергеем по прозвищу Сита. Вот они гниды подзаборные! Знали бы мы с Вовкой о такой заподлянке, ни за что не проголосовали за прием их в комсомол. А Сита этот никакой даже не пацан. Ботан самый настоящий. Парень вроде бы рослый, плечи нормальные есть, но не компанейский какой-то, валенок. Видно было, что эту троицу натаскивала сама классуха. Короче, клеймили нас с Вовкой во все возможные и невозможные места. Основным обвинением были не конкретные проступки, а некий расплывчатый образ жизни и вредоносное влияние на окружающих. В конце каждого выступления предлагалось исключить нас обоих из пионеров и вынести на совет дружины школы предложение поддержать это решение.

Смотря в безучастные лица одноклассников, я понимал, что все они были готовы сделать так, как подскажет литра. Мне лично было пофиг, только Вовку жалко. Отец его тогда просто изувечит. Неожиданно выступила Бекетова и предложила ограничиться в наш адрес последним предупреждением и пока не исключать. Литра что-то такое прочувствовала своим толстым чревом, какое-то изменение в настроении класса, и решила напоследок хотя бы поунижать нас с Медиком. Нас принудили произнести покаянные слова и всякие обещания. Литра распалилась и сама принялась надиктовывать предложения, а мы только повторяли, сначала Вовка, потом уже я. Но, если Вовка искренно винился и каялся чуть ли не до соплей горючих, то я всего лишь играл роль кающегося грешника. Придумал говорить еле слышно, и получилось, что каялась на самом деле сама Валентина. Многие заметили эту несуразность и заулыбались. На голосовании большинство было за наше помилование. Некоторые тормоза все же проголосовали за изгнание, но погоду не сделали.

После завершения собрания, мы с Вовкой пошли в туалет. Вовка еще долго обмывался в умывальнике, гася пунцовую рожицу. Я же просто дожидался когда все разойдутся, не желая на сегодня видеть рожи своих одноклассников.

У выхода из школы я заметил одиноко стоящую и уже одетую в белое зимнее пальто ленкину фигурку. Она явно кого-то ждала.

- Медь, давай ты сейчас домой без меня метнешься. С Бекетовой надо пообщаться, - предложил другу.

Он понятливо кивнул, оделся и шмыгнул на выход. Я подошел к нашему председателю. Она по-прежнему смотрела мимо меня, словно не желая опорочить свой взгляд лицезрением моей персоны.

- Лен, спасибо тебе, что защитила от Валентины, - осторожно начал я.

Нет, все же взглянула на меня как-то даже заинтересованно.

- А ты очень сильно изменился, Павел. Взгляд, жесты, походка, даже голос по-моему стал другим. Будто тебя подменили.

Уголки губ немного дрогнули в едва заметной улыбке. От нахлынувшей мысли бешено заколотилось сердце и сперло дыхание. Подумать только! Оказывается, эта недотрога давно за мной наблюдает.

- Ты меня раскусила. Меня действительно подменили. Инопланетяне на тарелочке прилетали… Мое настоящее имя - Кал-Эл.

Хмыкнула. Показалось, что с трудом сдерживает себя, чтобы не улыбнуться.

Неожиданно для себя предложил:

- Хочешь, я тебя до дома провожу?

- Нет! - резковато ответила она, затем немного мягче пояснила, - Я Свету жду. Обычно мы вместе ходим.

- А в кино можно тебя пригласить? - не отступал я.

- Потом поговорим. Ты иди, давай…, - заволновалась Ленка.

Я понял, что позади меня нарисовалась Романова и, отвесив прощальный кивок, выскочил на морозную улицу.